– Тогда до скорой встречи.

И, отдав честь, генерал-лейтенант отправился к себе в расположение.

* * *

Едва прибыв, Корнеев собрал свободных офицеров. Опираясь на трость, он прошёл перед строем офицеров, внимательно вглядываясь в глаза каждого человека.

– Есть сообщение о том, что немцы активизировали наблюдение в районе Дрвара. На случай неожиданных боевых действий приказываю создать сборные пункты офицеров нашей миссии, часть имущества переправить в посёлок Потоци. Особое внимание уделить средствам связи. Радисты отвечают за это головой. Ответственность за это возлагаю на помощника по радиосвязи майора Долгова!

– Есть, – звонко отозвался майор.

– Все свободны, приступайте к выполнению задания! Зеленин и Прокопенко, задержитесь! – приказал Корнеев.

Офицеры разошлись, Зеленин и Прокопенко остались в опустевшем помещении.

– На вас, как на моих заместителей, возлагаются особые задачи, – обратился к офицерам, когда они остались одни, генерал-лейтенант. – Первое. Моральное состояние всех членов коллектива без исключения. Никаких панических настроений я не потерплю. Второе. Максимально быстро, предельно собранно и чётко организовать все работы по переброске в Потоци. Третье. Всех тех, кто отвечает за связь с Москвой и Бари, взять под негласный и неусыпный контроль. За это лично отвечает капитан Прокопенко.

– Есть! – отозвался чекист.

– Четвёртое. Каждый из офицеров и солдат должен иметь при себе собранный вещмешок с необходимым НЗ на пять суток. До особого распоряжения его не вскрывать и хранить его в пределах видимости. Ясно?

– Так точно!

– Вопросы есть?

– Никак нет!

– Исполняйте!

И замы Корнеева отправились исполнять полученные задания. Несмотря на то что последние два месяца они были прикомандированы к миссии и выполняли штабную работу, у каждого имелся опыт действий в боевых условиях. И Прокопенко не приукрашивал, говоря Подкопину, что видел немцев живьём и знает, под каким «соусом» их есть.

Возникшее напряжение и суета в лагере Тито и в расположении русских не укрылись от взора англичан.

Полковник Стрит сидел расслабленный после позднего обеда у себя в «клубе». Он был всерьёз озабочен тем, что можно было бы преподнести в качестве презента Тито двадцать пятого числа. Хотелось, чтобы подарок был с двойным подтекстом и тайным смыслом. В дверях появился вестовой офицер.

– Сэр, сегодня утром в районе Дрвара был замечен немецкий самолёт-разведчик. Тито выдвинул к Дрвару две бригады Первой Пролетарской дивизии, русские организовывают второй командный пункт возле Потоци.

– Черт вас всех подери, Генри! Самолёт был утром, а я об этом узнаю вечером! Неслучайно вас называют «чёрная метка», Генри. Почему мы узнаем главные новости последними?!

– Не могу знать, сэр!

– Две трети личного состава сотрудников миссии перевести ближе к горе Градиана и создать там условия для базирования. Надеюсь, партизаны будут хорошо охранять Тито и свой штаб.

– Надеюсь, – поддакнул начальнику Генри.

– Бегом исполнять приказание, иначе первой жертвой станете вы, Генри. Я вас испепелю и развею по ветру! Бегом отсюда!

Генри был опытным вестовым, поэтому он мигом испарился с глаз взбешённого полковника Стрита.

* * *

Штаб пятисотого парашютно-десантного батальона СС гудел, как улей перед вылетом пчелиной матки. Атмосфера была буквально наэлектризована, по коридорам и комнатам, проклиная всех и вся, бегали штабные офицеры. Все двигались будто по каким-то невидимым рельсам, не пересекаясь друг с другом, не устраивая заторов и толкучки. Забот становилось всё больше, а сна – всё меньше. В одной из штабных комнат Гилберт Гилгофер проводил очередное совещание, ставя перед своими подчинёнными простые, но точные задачи.

– Господа офицеры, нам предстоит почётная миссия начать операцию «Россельшпрунг», и мы докажем, что в Германии есть боеспособные части, способные справиться с любой возложенной на них задачей! Перед вами, – Гилберт ткнул пальцем в аэрофотоснимки, лежащие на столе, – фотографии территории, сделанные с высоты четырёх тысяч метров. Сейчас мы разобьём весь состав батальона на шесть отрядов численностью в сто человек. Я собрал всех командиров для уточнения задачи каждого отряда.

Гилгофер раскрыл папку с формулярами, но, ни разу не взглянув в нее, начал ставить перед своими подчинёнными задачи. Он называл позывные отряда и его конкретные объекты, а офицеры, бывшие командирами соответствующих подразделений, быстро записывали в свои блокноты всё, что касалось поставленной задачи.

– Отряд «Пантера» обеспечивает силовое подавление личной охраны и захват ставки Тито. Его самого, по возможности, захватить в плен и доставить живым к лёгкому самолёту. Если взять живым не удастся, предъявить труп, пригодный к опознанию. Ясно?

– Так точно! – отрапортовал командир группы «Пантера».

– Отряд «Гриффер», у вас ювелирная работа – британская военная миссия. Пленных брать, особенно интересует сын британского премьера Черчилля Рэндольф.

– Будет исполнено! – мрачно улыбаясь, сказал здоровенный рыжий детина с огромными руками, поросшими золотистым волосом.

– «Штурмер» – советская военная миссия, полное уничтожение противника, пленных не брать.

– Есть! – ответил командир «Штурмера».

– Отряд «Дауфнангер» – уничтожение разведгрупп противника и коммуникаций связи.

– Ясно!

– «Брайсер» – захват радиостанций противника, отслеживание радиообмена и передача данных к нам в штаб.

– Слушаюсь!

– Общее руководство операцией возлагается на штурмбаннфюрера Курта Рыбаку. Если нет вопросов, то все свободны.

Вопросов у офицеров не было, они поднялись со стульев и гурьбой, тихо переговариваясь, стали выходить из комнаты. Перед дверью образовалась небольшая толпа.

– А вас, штурмбаннфюрер, я попрошу остаться, – в стиле всего берлинского руководства произнёс Гилберт.

Через секунду Гилгофер и Рыбака остались одни.

– Штурмбаннфюрер, не хочу засорять вам голову всевозможными нравоучениями и призывами к офицерской чести и солдатской совести. Но некоторые аспекты предстоящей операции я все же считаю своим долгом с вами обсудить. Мы накануне трудной, но великой задачи, которую поставил перед нами фюрер. Захватив Тито и его клику, мы уничтожим партизанское движение. А британцы и янки получат хороший урок, что не стоит воевать в Европе против немецких солдат.

– Я понимаю трудность и величие поставленной задачи, но не привык возвращаться с позором, – ответил с пафосом Рыбака.

Гилгофер поморщился, как от назойливого писка раннего комара. «И этот туда же. Вон как набычился и налился кровью. Орать в кабинете перед картой умельцев множество, а чего ты стоишь на поле боя? Хочешь медалей и славы, продвижения по службе и хорошего офицерского жалования, так изволь попотеть. Докажи делом, а не криком», – подумал Гилгофер. А вслух сказал: – Это я и хотел услышать. Идите.